День четвёртый (губа Мужинай – бухта Заворотная)

Как обычно, утро тихое, светлое, дождя нет. Впрягшись в нарты побрёл к мысу Мужинай и стал замечать, что активно пропитанный водой снег, начинает таять на глазах. Ноги идут по поверхности льда, а снежное мессиво уже не оказывает особого сопротивления, легко расползается. Ну, вот и славненько, хоть один отрицательный фактор устранился за ночь – идти стало значительно легче, нарты поехали. Над ущельем Молокона клубятся фантастические облака, остатки вчерашней непогоды. Вот теперь бы ещё и ветерка для полного счастья.

Словно читая мои мысли, из распадка реки Мужинай неожиданно задула порывистая горная. Эх, прозевал я момент формирования облачного вала над гребнем и не смог заранее приготовиться к горной. Пришлось пройти ещё немного за линию мысовых торосов, чтобы найти нормальный снежный пятачок, расстелить маленький кайт, переодеться. Потерял около получаса ветра, с которым можно было уже хорошо уехать. Надо учесть на будующее этот момент, ведь горные, хоть и сильные, но довольно непродолжительные по времени (около 2 часов) и дуют локальными полосами на отдельных участках хребта.

Максимально ветер силен, вырываясь в море из распадков, а между ними обычно происходит смешение направлений. Такая картина наблюдается, если двигаться близко к берегу. Стало быть, есть определённое расстояние от береговой линии, где ветер более-менее постоянен и одного направления – разумеется, самое лучшее двигаться в этой полосе.

Наконец, запускаю рвущийся в небо Razor и всё ожило. Порывы-удары стремительно разгоняют меня на курсе галфвинд и я несусь вперёд, контролируя направление вдоль береговой линии к хребтовому мысу на горизонте. Лыжи рассекают снежную кашу и на наддувах среди торосовых линий ещё всплывают наверх. Проскочив до конца мужинайский распадок, приходит ослабление и поворот ветра. Удивительно, курс попутный – фордевинд и какой славный ход. Считается, что кайты таким курсом не ходят, т.к. пилот должен догонять змей и нагрузка на стропах должна падать. Оказывается, от гружёных нарт и движения по раскисшему снегу нагрузки вполне достаточно, "рисую" в небе крылом знак бесконечности и всё замечательно едет.

Впереди просматривалась новая ветровая поперечная полоса – из распадка Большой Косы неслабо, с завихрениями, метелило. Попутный ветерок закончился, появились периодические порывы встречного, предвестники ближайшего распадка. Под ногами вместо снега пошли большие лужи, и тут меня подхватило. Да так подхватило, что, не имея возможности справиться с перегрузкой, я отдался стихии, и меня бешено понесло в море. Расстояние стремительно поглощалось, а меня несло и несло, подгоняя новыми порывистыми ударами ветра. Лыжи и ботинки рассекали фонтаны водных брызг – это уже больше напоминает летний кайтсерфинг. На порывах ускорения и рывковые перегрузки были просто сумасшедшими, мне казалось, что ещё немного и тонкие стропы гоночного змея не выдержат этой пытки и вот-вот лопнут. Сильный разгон происходил на открытых водных отрезках, когда лыжи и нарты беспрепятственно скользили по залитому тонким слоем воды льду. Затем следовало резкое торможение в череде снежных островков, которое лыжи и ботинки просто пробивали одним ударом. Вокруг на поверхности среди воды стали зловеще оголяться участки торосов и плоских льдин, которые стало сложнее ухитряться объезжать. В один из моментов, когда шло перерезание очередного снежного островка, произошёл очень сильный удар сзади. Нарты вырвали из трапеции одно из колец, за которое были закреплены ко мне и пошло беспорядочное падение. Кувыркаясь, переворачиваясь, отстёгиваясь на ходу, весь паровоз прилично протащило юзом вперёд. Однако!

 

После горняшки

Это был сильный удар на скорости о скрытый под снежным покрывалом торос. Внутренний пластиковый сэндвич правой нартовой лыжи сломался. Носок лыжи держался на передней титановой направляющей, верхней алюминиевой пластине самой лыжи и нижнем слое скользящей поверхности с кантами. Соорудив из куска репшнура новую крепёжную сбрую, я продолжил скачки.

Меж тем меня унесло от берега на 8 километров, ветер, наконец, стал ровнее и спокойнее. Всё вернулось к контролю, и я продолжил движение вдоль береговой линии. Яркое солнце, голубейшее небо и уже таящие над хребтом роторные облака говорили о том, что скоро ветер кончится и надо спешить обратно к берегу.

Ветер выключился в трёх километрах от берега на траверзе мыса Хибелен, кайт упал в воду. Вероятно, со стороны я смахивал в этот момент на идиота, стоящего среди Байкала по щиколотку в воде в горных лыжах.

 

Дыхание весны

Готовь сани летом

Всё кругом сказочным образом преобразилось – утром я выходил из зимовья ещё по снегу, а сейчас всё вокруг растаяло. В прозрачной воде отражалось бирюзовое небо, пушистые облачка и снежный хребет. Полнейшая тишина, яркое солнце, умытая и умиротворённая, словно после летней грозы, окружающая природа. Кажется, на сегодня всё – приехали.

Распрягаюсь и переодеваюсь. Слой воды кругом 5-10 см, в торосовых чашах ещё глубже. Под прозрачным слоем воды почти не видна ледовая поверхность. Сейчас запросто можно проделать известное библейское чудо, жаль, что со мной нет напарника и сфотографировать этот фокус некому. Опираясь на лыжные палки, по воде аки посуху бодро шагаю в сторону мыса Елохин, который уже недалеко. Нарты почти не чувствуются, они легко плывут по мокрому льду. На Елохине находится кордон Байкало-Ленского заповедника, а значит можно устроиться на ночь и просохнуть. Настроение хорошее, красотища кругом...

 

Умиротворение

Цепная реакция

Между мысами Большой и Малый Черемшаный послышался звук автомобиля. Через некоторое время меня догнал джип Исудзу Родео.

Это оказался предприниматель Михаил из Северобайкальска, который забирает у рыбаков пойманную рыбу, привозит им продукты, бензин. С ним ехал местный проводник из Байкальского. Они направлялись на Заворотную и согласились подбросить меня по пути до Елохина. Нарты зацепили сзади, проводник настоял, чтобы мы побурханили на случай "как бы чего" и мы двинулись в путь.

Уже в кабине, когда тронулись, проводник задал мне риторический вопрос:

– А как ты завтра собираешься двигаться дальше!? Вода на поверхности простоит ещё несколько дней, трещин нет и уйти ей некуда. Завтра будет тихо и тебе предстоит шлёпать по воде 30 км от Елохина до Заворотной. Там снега на льду не было, должно быть сухо.

Нарисованная картина завтрашнего "плавания" быстро привела меня в чувства.

– Тогда поехали ночевать в Заворотную. Если будет штиль, я могу ехать по льду на коньках.

Оставшийся путь до Заворотной мы проехали весело – проводник шутил, вспоминая разные случаи из байкальской жизни. Он был уверен, что лёд толстый и мы быстро не потонем... Михаил за рулём то расслаблялся, то явно нервничал, слушая байки-истории про пузыри в промоинах среди озера и коварные щели у мысов. Вероятно, поэтому мы часто останавливались и брызгали духам. В общем, приехали мы в Заворотную жизнерадостные...

На берегу укрытой от ветров бухты оказалось несколько баз, которые охраняют два сторожа-иркутянина. В домике геолога Александра Михайловича мы с Михаилом и разместились. Вечер прошёл в рассказах. Ели нежнейшего жареного налима и солёного крупного хариуса.